Секретарь Носилова

У каждого музея есть актив. Это круг лиц, пристрастно интересующихся историей, культурой и природой своего края. Большинство этих людей помогает бескорыстно, и от них в значительной степени зависит процветание музея. Вспоминаются работы художника Олега Луцкого, коллекция минералов, подаренная геологом Валентином Нестеровым, и другие факты сердечного отношения к храму местной истории.

Никакой музей не обходится и без научных консультантов. И потому я хочу рассказать об интересном, редком человеке, помогавшем нашей работе своими неисчерпаемыми знаниями истории города.

Константин Николаевич Донских был известным в Шадринске педагогом. Как известно, есть педагоги по званию, а есть по призванию. У вторых налицо научные интересы, поиск.

Константин Николаевич рассказывал, что в юности мечтал стать ученым-историком. И учился на исторических факультетах двух университетов. К истории России у него всегда было пристрастное внимание. И, мне кажется, большое влияние оказал на него В. О. Ключевский. В последние годы жизни К. Н. Донских опубликовал статью о Далматовском монастыре, которая написана в стиле Ключевского.

Константин Николаевич был поистине страстным книголюбом. А формирование личной библиотеки, по его словам, началось еще в 1899 году, когда семилетний Костик пришел на Пушкинский утренник, посвященный столетию поэта. Торжество проходило в городском общественном саду. За исполнение стихотворения ему презентовали томик стихов родоначальника русской литературы. А когда утренник закончился, то каждому юному участнику также подарили по томику стихов. Таким образом, будущий пушкинист стал обладателем сразу двух книг своего литературного кумира.

Редчайшие книги, хранившиеся в его личной библиотеке,— предметы догадок шадринских книголюбов, так как доступ в библиотеку был строго ограничен. А некоторые книги действительно были редкими. Мудрый библиофил мог по почерку охарактеризовать человека. Когда мы поинтересовались, как он научился читать почерки, то получили ответ:

— Почитайте профессора Сикорского.

В последние годы жизни Константина Николаевича часто можно было видеть в книжном магазине, нередко он навещал библиотеки, фонды музея, госархив, но никогда не приходил просто так, а всегда с каким-нибудь задельем: уточнить какой-то факт, событие, дату. Создавалось впечатление, что он всегда над чем-то работает, но над чем именно, редко кому говорил.

Одним из научных интересов К. Н. Донских была лингвистика. Говорили, что он знает много иностранных языков.

Однажды в институт пришло письмо кубинских студентов, и его перевел Донских. А в одном из выпусков ученых записок института опубликована его статья по истории исследований языка Зауралья¹. В ней он, в частности, говорит о словаре говоров Н. П. Ночвина.

Константин Николаевич был знатоком шадринской старины. Он видел художника Ф. А. Бронникова, когда тот приезжал в Шадринск в последний раз.

Одна из заслуг Константина Николаевича в том, что он указал адреса многих памятников истории и культуры Шадринска. Так, с его помощью мы нашли дом, где останавливался Д. Н. Мамин-Сибиряк. По словам Донских, хозяином этого дома был ямщик Пантелеев. Донских утверждал, что писатель вывел ямщика в одном из своих произведений. И мне кажется, что в рассказе Мамина-Сибиряка «Попросту» также говорится об этом доме.

По документам уездной земской управы Н. М. Пантелеев проходит как содержатель ямщицкой станции, при которой был постоялый двор. А покойный историк, доцент Н. А. Лапин как-то сообщил мне, что на одном из постоялых дворов города в 1856 году останавливался декабрист Николай Петрович Свистунов, когда с молодой женой, уроженкой Кургана Татьяной Александровной, по отцу Дурановой, следовал из сибирской ссылки на родину. Так не здесь ли останавливались супруги Свистуновы? Я заходил во двор дома, весьма широкий, здесь было где развернуться даже на тройке...

Константин Николаевич показал также дома, где жили Ф. А. Бронников и писатель Б. А. Тимофеев, где бывал Константин Дмитриевич Носилов. К сожалению, «носиловские» дома не были своевременно взяты на учет как памятники культуры, и при застройке их снесли.

Краевед показал также дом, где жил фотограф Овчинников — дядя И. Д. Шадра. В этом доме скульптор бывал часто.

У Донских с Шадром были приятельские отношения. И как-то скульптор, работая на лесах одного из столичных театров, заметил в толпе земляка.

Донски-и-их! — зычно пробасил Иван Дмитриевич.

Они встретились. Константина Николаевича поразило то, что знаменитый земляк различил его в большой толпе. Нужно иметь поистине орлиный глаз. К. Н. Донских является автором солидной статьи о жизни и творчестве скульптора, опубликованной в сборнике «На земле Курганской»².

Константин Николаевич был женат на племяннице Носилова, часто приезжал к нему на дачу, да и сам Константин Дмитриевич нередко бывал у Донских в Шадринске, даже с ночевой, дарил на память свои фотографии и книги.

О Носилове мы беседовали довольно часто, и здесь я находил неисчерпаемый кладезь воспоминаний, реплик о жизни писателя. Константин Николаевич подробно рассказывал о даче «Находка», где созданы основные произведения писателя, куда приходили письма А. П. Чехова, Д. Н. Мамина-Сибиряка и других деятелей русской культуры.

Надеясь, что в будущем дача будет восстановлена, я попросил Константина Николаевича начертить план дома, и он с удовольствием выполнил эту просьбу. Примечательно, что в доме не было дверей и комнаты соединялись широкими проходами, выпиленными в стенах. На стенах гостиной и кабинета были северные пейзажи. На вместительной этажерке в кабинете — много научной литературы, в том числе и на иностранных языках: периодических изданий, словарей, монографий. На столе выделялся фотографический портрет актрисы Носиловой.

Вход в кабинет завешивался широкой портьерой. Во время работы никто не смел входить туда. Между прочим, такой порядок мы встречаем у многих русских писателей.

Как-то Донских спросил у Носилова, на чем тот спал, кочуя по дебрям Северного Урала. Ведь там ни избушек, никакого приюта нет.

— А мох-то на что? — добродушно пояснил путешественник.

Мне было интересно узнать, хорошо ли плавал Носилов, ведь ему часто приходилось путешествовать по водным просторам.

— Плавал он хорошо,— ответил Константин Николаевич,— но не бравировал этим. Напротив, чтоб обезопасить себя от судорог в воде, надевал пробковый пояс.

— Какие блюда любил Константин Дмитриевич?

— Особо любимых блюд, насколько я помню, у него не было. Ел то, что все. Ну, конечно, не отказывался от пельменей и рыбного пирога...

Контакты писателя с родственником и секретарем не прерывались и после отъезда Носиловых из Шадринска. А кое-что из его хозяйства осталось в архиве Константина Николаевича, в частности, около 400 негативов, сделанных Но силовым в самых неожиданных уголках земли. Жаль, что негативы не паспортизированы. И приходится только догадываться, где делались снимки.

Теперь негативы хранятся в научном архиве Свердловского литературного музея, передал их К. Н. Донских в конце пятидесятых годов³.

Краевед был первым биографом К. Д. Носилова. И его замечательный очерк о «землепроходце», опубликованный в начале тридцатых годов в шадринском краеведческом сборнике⁴, и сегодня является прочным фундаментом для многих исследований жизни и творчества русского писателя и ученого.

¹ К. Н. Донских. Исторический обзор исследований говора Шадринского района.— Ученые записки Шадринского пединститута. Вып. 3 Шадринск, 1959, с. 169—188.

² Константин Донских. Скульптор И. Д. Шадр.— На земле Курганской, 1956, № 4, Курган, с. 294—304.

³ Ю. Курочкин. Шадринская находка.— Уральский следопыт, 1958, № 3, с. 50.

⁴ К. Н. Донских. Константин Дмитриевич Носилов. (Биографический очерк).— Исетский край, 1931, Шадринск, с. 59—78.