Глазами публициста. О Португалове.

О Португалове приходилось слышать и раньше — был де такой опальный врач в Шадринске, а сослали его сюда по политическому делу. Царское правительство не очень-то «жаловало» в этом отношении город считая, что здесь ссыльный может устроить более-менее сносную жизнь, да и Европа рядом. Другое дело — Туруханск, Якутск, Сахалин... Там «преступник» сразу почувствует, почем фунт лиха.

Поэтому политическая ссылка в Шадринске насчитывает не так уж много имен. Но и среди них встречались яркие фигуры, оставившие след в истории местной культуры.

Я заинтересовался Португаловым и нашел, что имя его в Зауралье не забыто. Курганский историк медицины В. К. Видута в брошюре «Труженики революции»¹ посвятил врачу целую главу. Мне нужно было показать В. О. Португалова в экспозиции городского музея, поэтому хотелось заполучить фотографию публициста, но таковой не оказалось ни в фототеке Государственного литературного музея, ни на кафедре истории медицины Пермского медицинского института, ни в Кировском литературном музее.

Лишь в одной из книг кировского краеведа Е. Д. Петряева я нашел групповую фотографию, на которой был доктор Португалов². И тут, на счастье, попался десятый томик собрания сочинений Д. Н. Мамина-Сибиряка, а в нем — словесный портрет доктора.

Писатель и публицист встретились в апреле 1886 года в Москве, на профессорском обеде в трактире «Эрмитаж». «Португалов,— писал Мамин-Сибиряк,— рыжий, высокий, широкобородый господин с оловянными глазами навыкате и говорит жиденьким дьячковским тенорком»³.

Когда Португалов жил в Шадринске, наш край показался ему «не очень приветливой стороной». Действительно, человеку южных широт трудно привыкнуть к суровому уральскому климату. Родина врача — Полтава. А медицине он учился в трех университетах — Харьковском, Киевском и Казанском. После окончания курса В. О. Португалов приехал на Полтавщину и здесь стал лекарем в городе Пирятине.

Имя Португалова связано с деятельностью тайной революционно-демократической организации — Харьковско-Киевским обществом, ставившим своей задачей уничтожение крепостного права, установление республики, бесплатное образование на украинском языке. Общество имело связь с «Колоколом»

А. И. Герцена⁴. На это не единственная революционная организация, в которой работал Португалов. Известна его деятельность в Казанском кружке, а также в «Земле и воле».

В начале шестидесятых годов молодой революционер был арестован и по указу Александра II заключен в одиночку Петропавловской крепости. А после был сослан в Шадринск.

Здесь он занялся медицинской практикой. Его внимательность, честность и бескорыстие привлекали не только городских пациентов. По вызовам больных ему приходилось выезжать в близкие и дальние селения уезда. Приглашали его и к больным, проживающим в других уездах.

По-своему истолковали отзывчивость врача местный исправник Зимницкий и пермский губернатор Струве. «Португалов лечит крестьян, чтобы приобрести среди них популярность и потом увлечь их против правительства».

За ним усиливается полицейский надзор, на него строчат доносы. В. О. Португалов не остается в долгу. «Я считаю,— заявляет он,— что пользоваться уважением или расположением полицейских — было бы для меня оскорблением».

А в письме губернатору врач безапелляционно сообщает, что в Шадринске творятся «страшные злоупотребления», которые он «громогласно порицает» и намерен рассказать о них в печати»⁵.

Конечно, после такого письма оставлять Португалова в Шадринске было рискованно, и власти постарались от него избавиться. В 1866 году они добиваются ссылки молодого врача в Чердынь — настоящий медвежий угол губернии. Чиновники прекрасно знали, что его жена должна скоро родить. Казалось бы, этот немаловажный факт смягчит решение и отсрочит высылку, но не тут-то было. В. О. Португалову предписали покинуть Шадринск одному — без семьи и немедленно. А чтобы проучить его основательно, министр внутренних дел запретил ему медицинскую практику на новом месте.

И вот он в Чердыни. Средств к существованию никаких, от семьи оторван. Самое подходящее время предаться отчаянию, но он настойчиво пытается найти занятие, чтобы иметь какие-то средства... И Португалов берется за перо. Первый литературный опыт, что случается не так уж часто, оказался удачным. Через несколько месяцев в журнале «Архив судебной медицины и общественной гигиены» печатается его очерк «Шадринск и Чердынь» с подзаголовком «Медико-топографический очерк двух противоположных пунктов Пермской губернии»⁶.

Небезынтересно познакомиться с картиной нашего города, данной более ста лет назад рукою талантливого публициста.

«У подошвы Урала,— пишет он,— на границе с Сибирью, протекает речка Исеть, мелкая, несудоходная и ничем особенно не замечательная. На берегу этой речки, в плоской низменности расположился город Шадринск в довольно болотистой местности. Городок красиво отстроен, кипит торговой деятельностью, зажиточен, оживлен и не без значительной доли цивилизации. Но почва его глинистая, илистая, унавоженная наземом. Город окружен на семиверстном расстоянии старым сосновым бором, поддерживающим влагу и сырость. Оттого в городе от небольшого дождя большая грязь, она долго не просыхает, и воздух наполняется неприятными испарениями от гниения назема».

Не балует шадринцев и климат, так как морозы доходят до 40 градусов, а летом стоит «нестерпимый жар». Главный бич горожан — чахотка, поэтому-то после весеннего равноденствия здесь можно видеть ежедневно похоронные процессии и слышать погребальную мелодию церковных колоколов. Не помогает больным и кумыс, обильно возделываемый в лесостепи.

«В продолжении трех лет в Шадринске,— удрученно вспоминает Португалов,— на наших глазах сотни людей страдали чахоткой, лечились всеми возможными методами и абсолютно все вымерли. Этот факт причинил нам довольно грустных минут и немало разочарований».

Среди населения свирепствовала золотуха, но медицина и против нее оказалась бессильна. Не менее страшными были тиф и перемежная лихорадка. Как образно заметил публицист, болезни будто соперничали друг с другом.

Ну, а как же поставлено врачебное дело в городе и уезде? В Шадринске медицинское обслуживание мало-помалу налаживалось. Была здесь больница, а кроме казенных, практиковали и вольные врачи. Но в уезде дела обстояли плохо. На 200 тысяч сельского населения работало всего два врача, однако они были перегружены официальными обязанностями — вскрытием трупов, поэтому лечением больных практически не занимались. Не удивительно, что в селах и деревнях сплошь и рядом «лечили» знахари.

О Шадринске публицист вспомнил еще раз, когда работал над статьей «Беспредельность гигиены». В этом городе, пишет он, существует странный «обычай, на улице, перед домом, копать помойную яму, куда сваливаются все нечистоты... В домах же постоянно духота, и невыносимо чем-то пахнет. Форточка в окнах — величайшая редкость, печи непременно чадят, постоянно и повсеместно слышишь жалобы на головную боль от угара, который в суровые зимы свирепствует повально».

Кстати, эти строчки переписал в один из своих докладов И. И. Моллесон, работавший в Шадринске через несколько лет после Португалова. Надо полагать, рекомендации известного коллеги помогли Моллесону налаживать санитарно-гигиеническую службу в Зауралье.

В дальнейшем врач писал о проблемах других мест страны, так как много работал во многих городах — Саратове, Вятке, Бугуруслане, Красноуфимске, Камышлове. И везде он оставил по себе хорошую память, леча больных и принимая участие в работе просветительных организаций.

Публицистические работы Португалова широко знали по всей России, так как его охотно печатали такие журналы, как «Дело», «Русская мысль», «Вестник воспитания», «Русская жизнь», «Медицинский вестник», «Русское богатство», «Неделя» и другие.

В общественно-политической жизни города Португалов не оставил значительного следа, если не считать его «громогласных порицаний» творящихся злоупотреблений. Но сказать об этом уверенно нельзя, так как никаких документов о жизни и деятельности врача-публициста пока не найдено. Но то, что он был политическим ссыльным, что его просвещенное внимание привлек быт маленького города, мы не забываем и отдаем дань светлой памяти Португалова.

¹ В. К. Видута. Труженики революции. (Деятельность политических ссыльных врачей в Зауралье). Челябинск: ЮУКИ, 1968, с. 28—36.

² Е. Петряев. Литературные находки: Очерки культурного прошлого Вятской земли. Волго-Вятское книжное издательство, 1966, с. 137.

³ Д. Н. Мамин-Сибиряк. Письмо к А. С. Маминой, 7 апреля 1886. Собр. соч., т. 10. М., 1958, с. 366—367.

⁴ Советский энциклопедический словарь. М., 1984 с. 1040.

⁵ М. Альперович. Строптивый ссыльный.— Вечерняя Пермь, 1969, 10 сентября.

⁶ В. О. Португалов. Шадринск и Чердынь.— Архив судебной медицины и общественной гигиены, 1867, кн. 4, разд. 3, с. 36—60.